Музыкант и наследница - Мария Чинихина

Он кивнул.

– Я голову сломал, что же мы сделали не так с обручением Элизабетты. Оказалось, что общественность не так легко убедить в нужную нам правду, я уверен, половина населения и этим статья не поверит, но не могу отрицать – сдвиги появились, ничто не убеждает, как импровизация в порыве чувств.

– Элизабетта в полной безопасности?

– Да. Днем Группа улетает в другой город, выступление в среду вечером, я приказал Клаусу организовать публичный отъезд – минимум нужной прессы и любопытных взглядов.

– Держите меня в курсе, – попросила королева и вернула Эдварду газеты.

«Случился позор в моей семье, но без этого никак, если я хочу, чтобы о нас говорили, дурная слава необходима, как и хорошая. Я одобрила план Эдварда. Мой бедный начальник охраны Золотого Дворца и секретарь в одном лице не давил на меня. Решение я приняла сама…».

Королева перешла из малой гостиной в столовую, обдумывая, как изменилась жизнь за несколько лет. Она вспомнила, как качала маленькую Марго и как любовалась ей, а через месяц ее дочка выйдет замуж, и уже в следующем году она будет держать на руках правнука. Почему раньше было проще – что-то сказал, и тебе верили, не важно, плохое, или хорошее. Родители умели удерживать внимание тех, к кому обращалась. Королеве было сложнее, особенно в последние годы. Жизнь избаловала людей. Настроение у них меняется каждый день и нужно подстраиваться. Выбора нет, с общественным мнением вынуждены считаться все – продавцы, художники, актеры, музыканты, и даже ее семья. Много лет назад фамилия королевы вызывала у людей одновременно страх и уважение. А что сейчас? Безумный танец Элизабетты в нелепом наряде принес необходимую славу, но и опустил до самых низов! Человека нового времени легко подстроить под себя и идеи, главное, преподнести их в доступной для него форме, как следует прозомбировать через газеты, телевизор, музыку, чтобы он окончательно засомневался в предлагаемом «мусоре» или наоборот, поверил в него, что и происходит с большинством населения.

«Как гадко», – подумала королева, – «но ради счастья Элизабетты и удержания власти я готова и к более отчаянным негуманным поступкам».

В столовой ожидали ее появления Софья, Люк и Луиза, как всегда безучастная к происходящему в Золотом Дворце. Ромен, не выдержав позора, уехал, и королева была рада, что сын избавил ее от ненужных объяснений. Софья и Люк держались не так высокомерно и вызывающе, как раньше. Смещение Ромена немного повлияло на Софью, но Люк продолжал вести себя, как будто он остался прямым наследником власти отца.

– Бабушка, ты это видела? – спросил он и положил руку на газету. – Какой позор! Для нас с Софьей осталось загадкой, почему ты позволила ей связаться с музыкантом? Допустим, что раньше их отношения не могли волновать тебя, но в сложившихся обстоятельствах…

– Какое бесстыдство, – добавила Софья. – Она знала, что фотографии попадут на первые полосы, и не могла позаботиться о внешнем виде и вспомнить о том, что состоит в обществе, чтущем кодекс Леди!?

– Оставим пустые разговоры, – сухо приказала королева и заняла место во главе стола.

Софья, Люк и безмолвная Луиза последовали за ней.

– Я накладываю табу на обсуждение новостей из желтых газет в кругу семьи.

Софья, Люк, Луиза переглянулись. Тон королевы казался ясным и решительным. Спорить с ней не полагалось, а если появилась бы такая возможность, то утверждать иную истину бессмысленно.

Кэтти, дочка главного Повара Золотого Дворца, заметила, что на кухню не поступало распоряжений насчет меню для наследницы. Она работала в столовой первый день, после трехлетнего обучения в королевском кулинарном колледже Города, в котором она училась с пятнадцати лет и прежде, чем отец доверит приготовление первого блюда, нужно всему обучиться в столовой. Кэтти представила, на сколько лет растянется ее обучение, она беспокоилась, что ее судьба расписана с рождения, и поменять работу никто не позволит. Кэтти волновалась, неся тяжелый поднос с фруктовым десертом. Марри помогал ей, страховал сзади, чтобы она не упала, одновременно держа в руках поднос с белыми кружками и чайником. Старший официант столовой включил для фона оркестровую музыку – королева любила завтракать в спокойной обстановке, создавая видимость близких отношений в семье. Кэтти знала об этом, но судить королеву не позволял статус. Она оставила поднос на специальной тележке и подала каждому, начиная с королевы, десерт, приготовленный в соответствии с предпочтениями. Стул Элизабетты пустовал, незаполненной осталась и ее вазочка. Марри, проходя мимо, успел шепнуть, что старшей внучки королевы не будет всю неделю и вазочку нужно забрать. Кэтти покраснела и сделала так, как он сказал. На кухню она бежала с удвоенной скоростью.

– Они сидят с такими каменными лицами, не скажешь, что родственники! – воскликнула Кэтти и бросила передник на стол.

Марри предложил поговорить в подсобке и открыл дверь. Кэтти успокоилась. Нравоучения отца, выступающего на старшего повара, раздражали, как и видимость белых колпаков.

– Тише, – Марри приложил палец к губам. – В Золотом Дворце не принято обсуждать семью королевы. Мы дорожим выгодным местом, понимаешь?

Кэтти посмотрела на того, кого считала другом наивными полудетскими глазами. Светлые волосы прикрывала белая шапочка, на руках были надеты тонкие перчатки, а худое тело казалось более стройным в темном ситцевом платье.

– Странная борьба у вас, – сказала она. – Посмотри туда, – она открыла дверь на кухню, впуская в подсобку шум кастрюль и голосов. – Не знаю, как ты, но я хочу большего от жизни. Если не отец, я бы давно переехала в Город и занялась чем-нибудь другим, получила бы иное образование, не кулинарное.

– Ты займешь место отца в будущем, ясно? – сказал Марри. – Он готов передать тебе ремесло, и смирись с собственной судьбой!

– Я не хочу этого, Марри, да что со всеми вами происходит? – Кэтти развязала на поясе белый передник и бросила ему в руки. – Я хочу большего, чем командовать кучкой поваров.

И выбежала из подсобки. Марри повесил ее передник на крюк и произнес печальным голосом.

– Это их призвание, – и вышел следом за Кэтти

– Что? – спросила она и поцеловала его. Анри водил пером по спине, и она не чувствовала щекотки.

«Где он только взял это перо?» – удивилась Элизабетта, а затем перевернулась на бок и положила голову на плечо.

Устав от бессмысленности, Анри бросил перо на пол.

– Мы опаздываем, – сказал он. – Нужно вставать. В десять придет Жасмин, она передала тебе записку, а в половину двенадцатого отправляется автобус.